Бархины! Эта множественная форма фамилии только и была произносима в мое время (55-61 гг.) в Московском архитектурном институте. Это была семья (но не в современном отрицательном смысле), семья талантливых и интеллигентнейших архитекторов. Мне посчастливилось учиться одно время у Анны Григорьевны Бархиной, тети Сергея Бархина, мы все в нее были влюблены! Она имела свой почерк черчения и любила сама нам что-то подчеркивать прямо на наших чертежах. Элегантный ее стиль черчения мы все старались копировать (некоторые копируют его и спустя полвека). Самая, как теперь говорят, знаковая фигура, конечно, был «дедушка» — Григорий Борисович Бархин, архитектор выдающийся, автор знаменитого здания «Известий» в Москве. Григорий Борисович был очень небольшого роста, весь заросший бородой. Чем-то он напоминал мне дореволюционного земского врача. Всегда спокойный и невозмутимый, он неторопливо проплывал по огромным коридорам института, но в глазах его что-то было задиристое и смешливое. Мой приятель, учившийся у него, рассказывал, что во время сдачи проекта, когда его дети, Боря и Аня (Борис Григорьевич и Анна Григорьевна) усиленно помогали студентам, о «дедушке» совершенно забыли. Он походил, походил между студентами, и вдруг: Боря, Аня, эта девочка должна была делать школу, а она делает больницу?» «Дети» стали доказывать «дедушке», что он ошибается. «Нет, я пойду в деканат, проверю по спискам» — сказал, и вышел из аудитории. Насмерть перепуганная «девочка» выскочила след за ним и незаметно стала его преследовать. Григорий Борисович неторопливой походкой прошел мимо деканата, и направился прямо в буфет.
Это замечательное чувство розыгрыша по наследству от деда перешло к внуку.
В дипломном проекте он предложил снести Исторический музей на Красной площади, и на его месте построить Музей Ленина. В модном, по тем временам, конкурсе на тот же музей Ленина участвовала и «семья Бархиных». Фасадом музея было гигантское слово «ЛЕНИН» (я убежден — идея Сергея Бархина). Один наш общий приятель, человек ироничный. Долго и внимательно смотрел на фасад, и спросил: «Сережа, а почему написано «ЛЕВИН»? И тут мне опять увиделась хитренькая улыбочка «дедушки» — Григория Борисовича.
На строительной практике в городе Хоста Сергей подходит ко мне с бутылкой портвейна (в то время пить ан юге портвейн было модно) и предлагает выпить — умер Желтовский. Нет, Желтовского мы все уважали, даже ходили к нему в мастерскую, как в живой музей. Дело в другом — мы думали, что теперь начинается новая эра нашей архитектуры. Сталинской архитектуре — конец!
Прошло много лет, и Сергей Бархин оформил выставку в Манеже. В центре зала он ставит парафраз арки Желтовского на входе в ЦПКиО 29 года. И тут мне опять увиделась хитренькая улыбочка «дедушки».
Я, конечно, не знаком со всем «творческим наследием» Сергея Бархина, но в тех лучших его работах, которые всплывают в памяти — всегда вспоминается замечательный «эпизод с буфетом» Григория Борисовича.
Быть может этот совершенно неожиданный наследственный «смешок в бороду» и есть отличительная черта работ Сергея Бархина. Это, конечно, мое личное мнение. Оно частично подтверждается и его постоянно меняющейся внешностью: стильный вид и прическа «бобрик» ( мы стриглись с ним вместе в у парикмахера, стригшего еще А.Ф.Керенского), лохматые волосы и обтрепанная одежда, красные и цветные пиджаки и волнистые кудри. Совершенно бритая голова, скромная незаметная внешность и «очёчки» и, наконец (2005 год), благообразная внешность и борода с проседью Вылитый дедушка.
2005г. //Рукопись, архив Сергея Бархина