Стоит только услышать, что книжка с картинками, и снова становишься счастливым, снова вместе с индейцами, лилипутами и мушкетёрами. Наша работа в иллюстрации, быть может, радостная дань минутам счастья, детству. Иллюстрации много веков заменяли детям и всем простым людям машину времени. Они помогали воспарить над бытом.
Изображённый персонаж очень быстро и навсегда сливался с героем книги. Носатый и сутулый Гулливер в туфлях на высоких каблуках, худощавый барон Мюнхгаузен в треуголке, парике и гетрах. Их не забыть никогда.
Картинки в книге — они, как поезда, увозили в разные страны и навсегда знакомили с замечательными людьми. Воспоминания о них и сейчас уносят нас в другие миры.
О работе над книгой Шиллера «Коварство и любовь» 1984 г.
Разговор об иллюстрации
Так хочется, чтобы у читателя книги с моими иллюстрациями происходило это навечное совпадение прочитанного и увиденного. И тогда произойдёт рождение нового мира, который может сопровождать человека всю жизнь. Не могу не вспомнить с восторгом «Деревянного орла» Г. Нарбута, «Приключения Пенрода» А. Гончарова, «Рейнеке Лиса» Г. Доре, «Петербургские повести» Н. Альтмана. Итак, для меня рисование иллюстраций — дань детству, даже если речь идёт о взрослой книге.
Иллюстрации в книге — как окна в доме. Они мне даже очень желательны. Иллюстрации — это как черты лица человека, с которым близок душой. Душа его — литература.
Если бы ещё удавалось так же ясно работать, как понимать…
И сейчас остаюсь сторонником изменения стиля художника в связи с характером и стилем литературы. Не хочется одинаковости.
Это совпадение с духом литературы важно и тогда, когда книга даже не иллюстрируется, а лишь украшается.
Оформление книги, украшение её — задача возможная и интересная, но мне сегодня не очень близкая, хотя всю жизнь люблю словари и энциклопедии, сопровождаемые всевозможными картами, схемами и т. п. Дизайн же книги — все равно что скелет человека. Без него нет книги, а есть только литература. К сожалению, дизайн очень материален, связан с техникой и экономикой и поэтому часто рахитичен, ибо скелету не хватает то фосфора, то железа.
Более всего люблю книги старые — XVIII века, с их прекрасной бумагой, одинаковым, но зато кожаным, «дизайном». Хочется употребить другое слово, но не знаю какое.
Художник делает то, что может и хочет. Художник прикладной — то, что ему заказывают.
Иллюстрация без книги и дизайна — станковая иллюстрация — мне совершенно неинтересна с её нагромождениями, усложнённой техникой, псевдомонументальностью и философичностью.
В книге хочется зафиксировать секунду читаемого, а не вставить в неё усложнённые и путаные представления обо всем мире.
Последние годы мне стали предлагать делать иллюстрации, а не только оформление. Но то, что я делаю, ещё не совсем иллюстрация. Сказывается инерция прежних задач.
Сегодня в иллюстрации работают много замечательных художников. И что очень важно — разных, действительно совершенно разных.
Наблюдается даже скрытая борьба. Я далёк от мысли чеховского Тригорина, что места всем хватит. Даже великий Моцарт (в телефильме) воскликнул: «Слава богу! Умер Глюк!» — ? — «Место освободилось!» Но и тогда не нашлось ему места.
Некоторые артистические старшие упрекают некоторых дипломированных и медалированных молодых в излишней сделанности. Это несправедливо, и, мне кажется, главное в другом. Иллюстрации могут быть любыми, но они должны быть интересными, дающими возможность войти внутрь изображённого мира.
С молодыми я дружен, со старшими почти незнаком, среднее поколение скорее увлечено дизайном.
Так я вижу ситуацию сегодня.
Очень люблю иллюстрации Ю. Соостера к фантастике. До сих пор жанр этот у нас находится под влиянием его нарочито скованных видений.
Из ныне здравствующих художников люблю иллюстрации Ю. Ващенко, И. Кабакова, Г. Берштейна и многих других.
С.Бархин, художник