Пьеса в одном действии. Бумажный театр в столе.
Действующие лица:
К о с т я — 42 года, уборщица сцены и дворник нашего дома
А р т у р К о н с т а н т и н о в и ч (А. К.) — ст. инспектор отдела, 37 лет
Б о р и с Ч е л и н (Б. Ч.) — инспектор архива. неопределенных лет
К о с т я одет в клеенчатый костюм и клеенчатый фартук, обут в резиновые сапоги. Всегда улы¬бается, светловолосый, на голове кепка. Лысеющий, не очень хорошо выбрит, на правой руке нет большого пальца.
А. К. одет в мятый холщевый костюм совре¬менного покроя. Очень коротко пострижен, стиль — под бокс. В губах все время тонкая женская сигарета 120 мм.
Б. Ч. очень горячий темпераментный человек, одетый в темное трико и широкую куртку, под¬поясанную тонким кожаным ремешком.
П и с ь м о Т я н ь-В э н я — артист одет в подобие костюма, склеенного из папиросной бумаги и зарисованного китайскими иероглифами.
За сценой тихий голос:
«Ты сидишь молчаливо и смотришь с тоской,
Как печально камин догорает,
Как в нем яркое пламя то вспыхнет порой,
То бессильно опять угасает.
С.Гарин (С.А. Гарфильд)
Сцена представляет собой приподнятый над планшетом язык черного цвета со множеством аккуратных щелей и в полу, и в стенах, и в потолке. Ящик-комната пуста. Лишь в углах стоят четыре металлических сейфа-шкафа со множеством ручек. В помещение из-за кулис ведут две двери в задней стене. В левой и правой стене по окну, через которые видно серое небо и синяя неоновая реклама «Coca-Club». За окном вечереет. Комната освещена только светом пяти больших киловаттных электрических ламп, меняющих яркость поочередно; то одна, то другая слепят глаза, две другие в это время почти гаснут, а две горят в полнакала. Для хорошей работы этих ламп следует пригласить композитора и написать «композицию для пяти ламп».
Во время спектакля сцену не покидает напряженный шум электротранформаторов, который перекрывается тишиной перед звуками письма профессора Тянь-Вэня. В щелях, которые представляют собой скорее пересекающуюся мелкую решетку из полос металла, покрашенных в черный цвет, стенок, потолка и пола, спрятаны оранжевые и красные ленты из тончайшего эксцельсиора шелковой фабрики «Красная роза», массой 22 rpaмма 1 квадратный метр. т. е. самой легкой в России ткани. За решеткой расположены в точном порядке вентиляторы и фонари, зафильтрованные розовыми, оранжевыми и красными фильтрами (см. номера), которые будут развевать и подсвечивать тонкие ленты разной длины, изображающие огонь и сильный огонь в финале пьесы.
Еще раз тихий голос:
«Ты сидишь молчаливо и смотришь с тоской,
Как печально камин догорает,
Как в нем яркое пламя то вспыхнет порой,
То бессильно опять угасает».
С последними словами на сцену входит Костя с метлой и начинает подметать «пол», выковыривая из щелей смятые бумажки. Метла: шии..х, жии…х, шии …х, жии…х и т. д. Когда это ему не очень удается, он приносит автомобильный пылесос. Пылесос: и…и…и…ш…ш…ш…
К о с т я — Ишь, суки, намусорили, засрали все. Бляди. Здесь убирайся за них. Все засрали. Весь дом бумажками засрали. Все ищут какого-то Мао Цзэдуна. Хуже, чем во дворе.
Справа входят быстрыми шагами А. К. и Б. Ч.
Б. Ч. (продолжая рассказ) — Войдя в сказанный дом рядом с гостиницей, я нашел там мою Анжелику, каковая учинила мне самые непомерные ласки, какие только можно вообразить… (Косте.) Вы не могли бы, сварливейший, убираться здесь, пока нас нет? У нас ведь серьезнейшая работа. (Снимает кепку и вешает на гвоздь, и начинает медленно открывать ящики.)
К о с т я уходит, не удостаивая вошедших ни взглядом, ни ответом.
А. К. — Бесконечный фарс! Меня заставляет плакать моя невин¬ность. Жизнь — это фарс, который играют все. Не превра¬тить ли нам эту серьезную работу в веселую игру? Откуда еще ждать помощи. Ненавистная мне нищета. Рабы, не будем прокли¬нать Кафку! (Лихорадочно открывает ящики.)
Кое-где вспыхивают искры — мелкие кусочки золотой фольги в крас¬ном цвете и под вентилятором улетающие вверх. На сцене полная тишина.
П и с ь м о Т я н ь – В э н я — Уважаемый Сергей Михайлович Бархин! Здравствуйте!
За сценой звук проходящей вагонетки и ссыпка камня.
А. К. (кивает на письмо). Ипсэ дискит — сам сказал, вы¬нимает из ящиков много бумаги, просматривая, выкидывает на пол.
П и с ь м о Т я н ь – В э н я — Центральная академия драмы. Мы давно узнали Вас и Ваше творчество по печати. Я часто читаю театральные журналы на русском языке.
В правой части сцены вспыхивают языки «пламени».
Б. Ч. — Надо спросить этого дворника. Не выкинул ли он это про¬клятое китайское письмо. Наше задание хотя и отвратительно, но старо как мир. В кошельке у меня случайно был алмаз, каковой мне привелось показывать…» У нас нет ордера, но письмо надо найти.
На сцене падение шкафа с посудой, надает передний правый металлический шкаф, предположительно досье-архив.
А. К. — А…а… значит, здесь ничего нет.
Из шкафа вытекает густая белая жидкость.
П и с ь м о Т я н ь – В э н я — Центральная академия драмы. Я был в Россию в 1986 году, присутствовал на международном совещании ОИСТАТ, посвященном образованию постановочного искусства в Риге. Я посетил ГИТИС, при котором тогда еще не было факультета постановочного оформления. Я очень рад…
В левой части сцены с шумом вспыхивают языки пламени искусственного пожара.
…услышал, что сейчас уже был создан факультет и Вы стали деканом этого факультета. Надеюсь, чтобы усилить связь между нами.
Б. Ч. (очень живо). — Чужого человека мы отличаем и по лицу и по одежде: цыган всегда смугл, с курчавыми волосам, и одет по-русски; еврей тоже черноват, но лицо у него как будто другое, чем у цыгана, и одет он по-немецки.
П и с ь м о Т я н ь – В э н я — Центральная академия драмы. В будущем году, может быть, осенью, наш факультет будет посылать группу посетить Ваш Институт, Вашу страну.
В середине сцены сверху довольно много огня, который не прекращается.
А К. – К чему это ты, Боря. Ищи письмо китайца, Разгадку оставил я за собой.
А.К. снимает холщевый пиджак, вытирает потный лоб платком, оба продолжают искать. На сцене ветер и носятся ненужные бумажки.
П и с ь м о Т я н ь – В э н я — Центральная академия драмы. Надеюсь встретиться с Вами в Пекине в будущем, в группе посещения, посланный Вами Институтом.
За сценой звучание кукушки.
Ч. (снимает черную куртку, под ней потное голое тело). — А вот к чему. Надо искать письмо китайца – желтого, с маленькими, накось поставленными глазками, безусого, с длинной косой, в синей кофте и башмаках на высокой мягкой подошве. Рисунок 398.
Боковые стены пылают с шумом.
П и с ь м о Т я н ь – В э н я — Центральная академия драмы. С приветом! Ваш китайский коллега Тянь-Вэнь.
Лязг щеколды, тюремный засов, церковный перезвон, водопад. горный обвал, гром, горит вся сцена. Входит К о с т я и вносит 4 стула.
К о с т я – Я все убрал на улице. Можно и отдохнуть.
(Ставит стол и стулья. Высыпает кости маджонга и садится лицом к зрителям. Слева и справа А р т у р и Ч е л и н и спиной к зрителям
П и с ь м о, мешают кости. Возводят стенд.)
На сцене сильный пожар. Слова почти не слышны за шумом ветродуев.
Играющие кричат.
П и с ь м о — Шесть бамбуков.
А р т у р — Три солнца.
К о с т я — Два знака.
Ч е л и н — Красный дракон.
На сцене нет другого света, кроме пожара. С грохотом «стреляют» пять л а м п.
Фигура и костюм П и с ь м а Т э н ь – В э н я начинают светиться голубым светом.
На сцене жарко, громко и страшно.
Голоса:
— Зеленый дракон.
— Северный ветер.
— Четыре солнца.
— Два солнца и т. д.
Занавес
\\ Театральная жизнь. 1994, №10. С. 34-35