Когда я учился в десятом классе, я встретил Юрку Царева, с которым вместе «блистали» в Хамовническом доме пионеров в изокружке – так он, этот кружок назывался. В этот момент он уже учился в очень престижном ВГИКе – институте кино, на факультете художников. Я же тогда готовился поступать в архитектурный. Мы с сестрой занимались рисунком с учителем Рустиком Никитиным. Царев же звал меня в свой институт. Я сходил туда со своими жалкими рисуночками. Там охладили мой пыл. Но я все же объявил родным о своем новом возникшем желании. Долго они уговаривали меня не делать попытку поступать туда, боясь не поступления и в связи с этим – армии. Окончание школы должно было быть, когда мне уже исполнилось бы восемнадцать лет, и армия становилась реальной угрозой. Возможно, я вспомнил наш «блеск» с Юркой в доме пионеров. Но я не знал, что и Царев теперь во ВГИКЕ вовсе не выделялся.
Дедушка Григорий Борисович Бархин написал мне большое письмо. Ему я поверил. Он писал, что после Художественного училища в Одессе, которое он окончил в 1901 году, Он поступил в Петербургскую Академию Художеств. Сначала на факультет живописи. В это время там учился И.Бродский, а также Н.Фешин, Б.Анисфельд, С.Сорин. Но потом дед быстро перешел на архитектуру. Так он боялся нищеты.
И вот Григорий Борисович пишет мне, что для работы в кино во первых нужны связи, допустим мы найдем их, во вторых нужен талант, допустим он у тебя есть и в третьих В КИНО НУЖНА УДАЧА, которую никто не может гарантировать. А АРХИТЕКТУРА – ВЕЧНА и всегда, при любых стилях, революциях, правительствах дает возможность заработать.
Я, конечно, ему поверил. Письмо потерял. Но волею судьбы после архитектурного института стал работать в театрах и кино параллельно с теми же художниками, с которыми я мог тогда учиться. Каким-то образом мое тогдашнее желание победило.
И лишь последние годы я вижу, что дед тогда, возможно был прав. Последние лет десять только архитектура могла дать заработать.
Но теперь кризис (может быть революция?) и архитектура тоже дает сбои. Денег нет.