Году в шестьдесят пятом я вырезал из главной советской газеты «Правда» маленькое сообщение в три строки, что такого-то числа в Средиземном море утонул великий архитектор двадцатого века Ле Корбюзье. Это был наш любимый архитектор, и он, как и Слава Никитин, как я думаю, тоже не утонул потому, что он так же лишь только зашел в воду по колени, упал и утонул. Зачем бы он купался в знакомом и родном Средиземном море в глубоком месте?
И теперь я всегда смачиваю голову, в знак памяти о гибели моего теннисного героя Славы Никитина и моего архитектурного кумира, заходя и в реку, и в Средиземное море.
Вырезку из той газеты, где сообщалось, что в средиземном море утонул великий архитектор Шарль Эдуард Жаннере Ле Корбюзье, я долгое время хранил в своем паспорте. Как-то перебегая улицу, даже не улицу, а Бородинский мост в опасном и неположенном месте. Я был задержан милиционером, по-нынешнему инспектором дорожного движения, который немедленно попросил у меня паспорт. Долго и недоуменно он смотрел в него, увидев сообщение о гибели Ле Корбюзье. Строго взглянув на меня, он спросил: «Кто это?». Что я мог ему объяснить? Я, не раздумывая, просто ответил ему, что это погиб мой любимый дедушка. Он теперь уже сочувственно посмотрел на меня и отпустил, не оштрафовав и не арестовав.
Да и денег тогда у меня не было. С тех пор смачивание и стало ритуальным, а Корбюзье стал ещё одним моим дедушкой.