46. В жизни правильны моно еда и моно материал в архитектуре. Андрей Гозак

В шестидесятые и семидесятые годы были трудности с едой, с выпивкой, с искусством, с проектированием и со строительными материалами. Вообще трудности были почти со всем, но для нас с этим.
Один из наших друзей Андрей Гозак в то время вывел очень важный закон-совет, который может стать путеводной звездой для питания и проектирования на все времена. Впрочем, совет годится для любой области деятельности. Это ИДЕЯ О МОНО ЕДЕ, моно технике рисования и моно цвете в живописи, моно материале в дизайне, архитектуре и строительстве.
С Гозаком я познакомился очень давно, в 1957 году. Простодушный и доброжелательный, он пришёл к нам с Таней на день рождения 31го марта совершенно неожиданно. Он нам незнаком, и учится в Архитектурном институте на три курса старше нас. И с тех пор я дружу с ним и его женой Ирочкой Коккинаки, дочкой знаменитого сокола и великого летчика- испытателя. И я всегда бывал на праздниках, днях рождения у них в гостях. И хотя у Гозаков-Коккинаки всегда было очень вкусно, именно в эти годы в страну пришли проблемы с едой и со всем другим (Можно подумать, что раньше у нас их не было). А готовили все женщины Коккинаки блистательно. Да и Гозак все делал самоуверенно и хорошо.
И все мы попробовали идею Гозака на практике. Попробовали моно еду на вечеринках. Только капусту и водку, или только куропатки и вино у Великанова, или только – жареная картошка. И в архитектуре пробовали – проект только из кирпича. И графику делать одной техникой или одним инструментом. И живопись одним цветом – белым, серым или только коричневым, землей.
Иногда я взбрыкивался и бывал не согласен. И делал цветную графику всеми материалами, которые смог достать. Но и это можно считать монотехникой.
В жизни, к старости я подошел вплотную к моно еде. Кефир или каша, или пустой суп, или вареная баранина, или шоколадные конфеты «Столичные». Болезни – как у Эпикура..
Ирочка умерла. И уже ее внучка Полина – совсем большая. А Андрюша всё шумит. Теперь – не о моно еде. Он удивляется состоянию дел в Москве и в архитектуре.