Арменак
Лет двадцать пять тому назад я дружил со светлым художником Театра Эльчиным Мамедовым. Родители его были известными, возможно народными артистами и, естественно он тоже оказался в театрах. Он стал очень заметным художником и жителем многонационального Баку, к тому же и лауреатом с театральной государственной медалькой, что тогда было вполне почетно. Всем он был известен еще и потому, что, обладая могучей фигурой и ростом, иногда в исторических фильмах играл богатырей.
Но теперь он давно на небесах.
В самом начале восьмидесятых годов Эльчин, желая показать мне красоту Баку, да еще летом, да еще с удовольствием узнав, что дед мой Григорий Борисович Бархин проектировал в этой столице конструктивистскую типографию в тридцать первом году, решил устроить мне летнюю поездку в Русский городской театр со спектаклем. Пьеску я уже забыл, красоту города и не берусь описать, однако испытываю острую необходимость поделиться увиденным чудом, скорее всего уже погибшим.
Когда-то я показывал в Доме художников слайды и рассказывал об этом чудесном доме, стараясь увлечь искусствоведов и издателей, общественность, способную сберечь, сохранить и прославить этот уникальный памятник современной архитектуры и искусства. Но с тех пор прошло столько кровавых войн и революций, что у меня не остается никакой надежды.
На пустынной окраине огромного города строитель-бетонщик Арменак Хачатрян (так называли его все друзья, а на самом доме крупной мозаикоой была выложена почти метровая надпись «Арменак Хачатурян») в течении уже пятнадцати или более лет (тогда) ежедневно строит свой дом-памятник. На вид Арменаку лет сорок пять, а, может быть и шестьдесят пять лет.
Этот его незаконченный в вечность бетонный дом-композиция пока украшен более чем двумя сотнями фигур, как правило натурального и больших размеров. Это в основном люди, но есть и животные, птицы, рыбы.
Уже пятнадцать лет стоит этот дом (это тогда), а много ли есть людей, которые видели этот памятник? так как даже спецы в журнале «Декоративное искусстве» только тогда слышали.
Легенда, миф говорит о том, что строить все это начал после того, как его маленькую дочь (это вымолвить страшно)… СЪЕЛИ СОБАКИ!!!… Так что этот дом-памятник — еще и надгробие. Все отдельные группы скульптур соединены в единую историю, которая рассказывает о не осуществившейся взрослой жизни бесценной дочери Арменака. Два основных сюжета композиции составляют изображение несбывшейся свадьбы дочери и сцена символического отмщения.
Дом этот находится действительно в таком месте и пейзаже, где возможно всякое. Самая окраина огромного, давно промышленного города. Ровная, бесконечная серо-рыжая сухая земля с кустиками блеклой травы без единого холмика, но с множеством каких-то дыр, ямок и ям, заполненных металлическим мусором, мотками арматуры и проволоки разного диаметра, ржавым листовым металлом, остатками цемента и кусками схватившегося бетона. Разновидность «Сталкера» Тарковского, Япония из «Пьяного ангела» Курасавы или портовая грязь Антониони. Вдали – линия электропередачи, водонапорные башни, еще дальше нефтяные вышки. Заброшенные старые трехэтажные монолитные бетонные здания с пустыми окнами без рам и стекол. Жалкие сухие деревья. Красиво. Как-будто, – будущее.
Самодельные жилища спрятаны за двух-трех метровыми заборами из серых жердей и досок разной высоты, скрепленных ржавыми листами железа или круглыми крышками от металлических бочек. Участки кривые и дорога как-то вьется меж этими заборами…
И вдруг вы видите (все проезжающие машины останавливаются!) прозрачную пирамиду из скульптур, высотою около пятнадцати—двадцати метров. Выглядит это, как Василий Блаженный рядом с Гумом.
В эту минуту меня охватил восторг, дрожь и возбуждение. Подобное я испытывал лишь в музее Ван Гога в Арнеме. Сам дом Хачатряна представляет собой два цилиндра разных высот и диаметров, стоящие каждый на своей ножке-опоре. Когда-то удивляющиеся и удивленные спрашивали Арменака – Слушай! Как стоять будет? – А-а-а рюмка стоит – отвечал.
Два соединенных цилиндра. Как у Мельникова!
В большом цилиндре (диаметром метров шесть) – жилое помещение, круглая комната со стрельчатыми окном и дверью, сплошь от пола до потолка украшены плюшевыми рыночными накидкам — «коврами» яркой раскраски и восточной тематики. Верблюды, пальмы, пирамиды, мамелюки с кривыми саблями, полураздетые в шальварах танцующие красавицы, купола, минареты, прыгающие тигры. Все ярко-красное и малиновое, золотистое, изумрудно-зеленое, темно синее, бирюзовое. В нишах – несколько пиалушек и кувшинчиков.
В чуть меньшем, глухом цилиндре – резервуар воды, называемый бассейном. Как туда попадают, я не видел, но вмещает он тонн тридцать воды.
Оба дома-цилиндра украшены мозаикой из битой цветной посуды, где-то собранной автором, осколками радиоламп, зеркал. Все украшено выцарапанными и раскрашенными орнаментами.
Эти две рюмки окружает причудливая винтовая лестница-пандус, приводящая на крышу здания.
Дом окружает все тот же серый забор, в котором ворота с двумя декоративными арками. Одна – из пышнорогих оленей и главная – из тянущихся друг другу со столбов влюбленных. Слева от входа тоже на столбе расположена группа, состоящая из человека в пиджаке с пуговицами и в толстом галстуке, борющегося с собакой-львом, оба, почти сплошь облитые красной краской-кровью. Вообще все скульптурные мужики, иначе их не назовешь – в пиджаках с пуговицами и в галстуках. Все скульптуры нерезких движений, мне напомнили архаических греческих Аполлонов. Глаза у всех миндалевидные, задумчивые. В них вставлены аккуратно вырезанные зеркальца.
В центре композиции, над малым цилиндром сам Арменак с дочерью на руках, уже взрослой и сплошь залитой кровью. Его глаза трагически устремлены прямо в даль. Слева и справа, как на архаическом фронтоне храма в Эгине два обнаженных брата с луками стреляющие в собаку-волка под ними, уже пронзенную стрелами.
Над ними, и тоже над малым барабаном-бассейном два огромных вздыбленных всадника (тоже в натуральную величину) – Белый и Красный. Это гражданская война. Красный убивает Белого.
А еще выше – вертикально стоящая «звезда»-физкультурная пирамида. Диаметром она около пяти метров, и составлена она из красно-коричневых фигур атлетов, соединенные ноги которых составляют вершины звезды. Головы – лицом друг к другу – в центре звезды. Звезда стоит как бы на первой крыше большого цилиндра. Еще выше – вторая крыша, на расстоянии. На ней – современный оркестрик, предполагаемый на свадьбе у дочери. Это человек двадцать с современными гитарами и роялем. Еще выше – композиция из летящих птиц-голубей, закрепленных на арматуре. Все это двигается-покачивается, как у самого Кальдера.
По лестнице-пандусу идет караван с подарками на свадьбу. На одном из верблюдов – женщина со швейной машиной в руках. Здесь же – приглашающие «арки», состоящие: одна – из двух лебедей, другая – из осетров, третья – из павлинов с раскрытыми хвостами. Потом медведи и прочие. Адам и Ева – с проволочной надписью «Добро пожаловать!».
Глаза всех – из зеркал. В них – синее небо.
Несколько сбоку от цилиндров расположен куб, поддерживаемый четырьмя людьми из которых одна молодая женщина. Наверху куба – автор-триумфатор.
«Ножки рюмок» дома – два райские древа познания добра и зла обвиты Змеем. Ветки, а также руки Адама и Евы поддерживают цилиндр. Мелкие, не главные опоры обвешаны разными собаковидными животными и зелеными небольшими ящерицами. Все он идут по вертикальным стволам, дополнительно поддерживающим дом-цилиндр.
Под цилиндром – фонтан из тридцати-пятидесяти маленьких писающих животных, среди которых есть и слоники.
Цвет в основном – бетон, сурик, охра, серебро, густая зеленая изумрудка.
Рядом – еще композиция с горизонтальной звездой на толстом столбе на высоте шести метров. К каркасу звезды прикреплено подводное царство с купающимися и загорающими с зелеными плавками и купальниками. Наверху посередине – спасение утопающей. Эту композицию он сделал за то лето1983 года.
В стороне – круг животных и пастуха. Поблизости наверху – весь нехитрый инструмент. Штук десять мятых ведер в цементе на веревках, куски арматуры из проволоки. Перед экономным цементированием он ее вяжет, рисуя все, даже маленькие выпуклости, даже глаза, груди, пальцы.
Все немного шатается, хотя кое-где укреплено дополнительно.
Жена ворчит.
Сын возится со стареньким «жигуленком».
На видном месте – книга отзывов.
Местные власти «стесняются» и дом может быть снесен в любую минуту. Спасает заступничество сверху. У некоторых художников – родители большие начальники.
Мы тоже должны были бы приложить все силы к сохранению этого памятника, ибо это гордость отечественного искусства. Но это было возможно тогда, а теперь и отечества изменились. Подобной одержимости у нас нет, и не будет. А десять тысяч таких людей – и возможен Египет, Рим, Вавилон.
Адрес был по дороге из Баку к аэропорту. Неподалеку был ресторанчик, где восточные кошечки нежно лапками по плечу просили подаяние.
А я кричу: АРМЕНАК! ЭЛЬЧИН! я никогда не забуду тот ДОМ и тот день!
Сергей Бархин, 1984-2007г.г.