или Как перевелись богатыри на русской земле
Не поздними, но темными зимними послевоенными вечерами, когда и родители уже дома, раздавались наши два (а не один – соседский) звонка на входной двери. Мы с Таней, топая, как козлята, бежали в переднюю, чтобы первыми открыть дверь. Родители уже предупредили нас, что сегодня будет дядя Юра. Все наше детство он приходил к нам, как дед Мороз, с самыми лучшими и запомнившимися на всю жизнь подарками, всегда тщательно им выбранными. Еще с довоенных времен в детской болтались два ярчайших мяча и два надувных резиновых медведя размером чуть меньше нас, которые оказались неистребимы до самой юности. Но теперь, в мирное время, когда мы стали почти взрослыми, кроме пироженных, он приносил нам в подарок замечательные книги. Дядя Юра был старше папы на год (папа рано пошел в школу). Они учились не в гимназии, а в реальном училище в одном классе.
Как и папа после войны дядя Юра оказался полковником и тоже инженерных войск. Воевал ли он, я не помню, но теперь с сорок четвертого года он был военным строителем. Он был чрезвычайно большого роста (наверное сто девяносто), худой и немного сутулый. Галифе его были где-то наверху, а сапоги на тонких ногах сильно не доходили до колен. Небольшие залысины и застенчивая улыбка украшали его измученное лицо. Он был типичный интеллигент и такой скромный, что было ясно, что он из бывших. Казалось он не подходил ни армии, ни войне. Иногда с ним приходила его сестра, крупная дама у которой на верхней губе пробивались усики и был грубоватый голос. Оба они были одиноки, хотя у дяди Юры, кажется, была жена или любовь. Но возможно она ушла от него или изменила, и он уехал на стройку куда-то на Дальний восток, и то время он не мог бывать у нас в гостях. Все эти деликатности при нас конечно не обсуждали, но мы с Таней что-то чувствовали и жалели Дядю Юру, и были к нему внимательны.
За столом, накрытым шинельным сукном и поверх него найденовской скатертью все шестеро сидели и пили чай со сладким. Старшие беседовали о старой или советской жизни. Мы же с Таней стремились к подаркам. Это всегда были замечательные и изысканные книги. Часто дореволюционные но иногда и книги двадцатых и тридцатых годов. Они всегда были читанные и или из букинистических магазинов, которых было множество после войны, или из детской, а потом и юношеской библиотеки семьи Ермаковых. Роскошные Сытины, Кнебели, Вольфы , Девриены, Суворины и Марксы с цветными, незабываемыми переплетами и скромненькие советские. Были какие-то интереснейшие переплетенные под крокодиловую кожу в два тома, журналы девятисотых годов, полные гравированных иллюстраций, сентиментальных рассказов, исторических и научных статей. «Таинственный остров» Жюля Верна со множеством гравюр. Аксаковские «Бабочки» из «Детских годов Багрова внука», с цветными таблицами бабочек России.
Книг-подарков, всегда подписанных, было множество. Всех и не припомнишь. Но самой незабвенной была книга «Богатыри и витязи русской земли» издания товарищества М.О.Вольфа с цветной наклейкой на переплете Ильи Муромца, пытающегося разрубить надгробный камень Святогора мечом-кладенцом. В книге этой была одна таинственная былина, которая называлась Отчего перевелись богатыри на Русской земле. Начиналась она с того, что собрались семь названных братьев-богатырей на Сафат реке. Были там и Илья Муромец, и Добрыня и Алеша Попович. В более позднем и назидательном устном перерассказе для собравшихся друзей я добавлял всех богатырей, которых знал. И Вам полезно их вспомнить или узнать. Микулы Селяниновича, который олицетворял силу всего русского народа и Святогора, который уже умер не могло быть, А остальных я собирал, надеясь, что конец может быть счастливым. Вольга Святославович, и Дунай Иванович, и Михайло Поток, и Чурило Пленкович, и Дюк Степанович, и Соловей Будимирович, и Михайло Казарянин, и Василий Буслаевич.
Так вот, собрались богатыри и стали похваляться – одолели мы басурманову силу. А Алеша добавил, что и с неземной силой справились бы. И сила небесная в виде двух пеших воинов тут и появилась, и предложили эти два ангела помериться с ними силами. И богатыри не поняли, кто перед ними. И стали рубиться. Алеша разрубил двоих, а стало четверо, Добрыня одним ударом разрубил четверых, а стало восемь воинов Святой силы. Уже все богатыри бьются. Уже не столько рубят, сколько топчут конскими копытами, а святой силы все прибывает. Тогда бросились богатыри бежать-скакать, чтобы укрыться в пещерах (как я считал – в киевских Печорах). И в пещерах богатыри окаменели.
Каждый раз окаменевал и я, когда папа читал мне эту самую страшную былину, и, когда я уже сам читал ее. И позже, когда наши лучшие театральные художники собирались на какую-нибудь встречу, и кто-нибудь за столом говорил тост, хвалясь нашим качеством, я всегда вспоминал ту былину и ту книгу. Я так потрясен был гибелью богатырей, что в мыслях, да и на словах собирался, на какой-нибудь станции метро (ведь это пещеры) сделать скульптуры окаменевших богатырей в цветной майолике (жалко нет Врубеля). Ну да видно не судьба.
Последним русским богатырем в той книге, подаренной Дядей Юрой был Ермак Тимофеевич, победивший басурман в Сибири и пославший к Ивану Грозному Ивана Кольцо с богатыми сибирскими подарками, который промелькнул в «Князе Серебренном». Оттуда и мой детский температурный бред, где голубиная книга из «Князя» становилась такой огромной, сначала со стену спальни, а потом и во всю вселенную, такою, что и голова кружилась – 39и9 по Цельсию. Гораздо позже мы с Таней делали в Киргизии в открывающемся театре города Пржевальска «Женитьбу Фигаро». Будучи в очень дальнем родстве с самим Пржевальским мы поехали на могилу путешественника. Там в малюсенькой экспозиции лежала старая книга «Николай Михайлович Пржевальский — великий русский богатырь и путешественник». Так мы посетили могилу наверное действительно последнего богатыря, которого в той книге былин не было.
А последними строками нашей былинной книги – была фраза о поистине чапаевской смерти Ермака, спасавшегося и утонувшего в Иртыше. И я плакал и жалел Дядю Юру Ермакова. Я считал его прямым потомком Ермака, чуть ли не внуком. И вообще наследником богатырей. И хотя милейший и добрейший дядя Юра совсем не был богатырского сложения, но такие богатыри, как он победили в нашей страшной войне.
12 ноября 2005г.